Церковь Успения на Волотовом поле в Новгороде.
Церковь Успения на Волотовом поле в Новгороде (после 1352) — выдающийся памятник Новгородской архитектурной школы, разрушенный фашистами во время Великой Отечественной войны. Кубический одноглавый храм с одной пониженной апсидой. Внутри столбы были придвинуты к стенам, а нижняя часть их скруглена, что придавало интерьеру храма пространственную цельность. Такой прием впоследствии стал характерен для новгородской и псковской архитектуры. Покрытия были трехлопастными. Фасады храма не были расчленены лопатками, не имели декоративных украшений, и гладкая плоскость являлась основным выразительным акцентом его внешнего облика. С западной и северной сторон к основному объему примыкали два притвора, перекрытые коробовыми сводами. Церковь была построена из волховской грубо отесанной плиты и булыжного камня и производила впечатление органичного фрагмента суровой северной природы.
О росписи У. Ц. в летописи сообщается под 1363 г. Полностью она была окончена около 1380 г. До нас дошли лишь фотографии и живописные копии довоенного времени. Фрески покрывали стены в семь ярусов в стройном логическом порядке: в самом низу — сцены из «земной» истории — новгородские архиепископы, явление Христа в образе нищего, сцены из монашеской жизни, божественная литургия; в средней части стен — история вочеловечения Христа с акцентом на чудесных событиях («явления» и пр.), где апофеозом служила сцена «Души праведные в руце Божией». Вообще иконографический состав росписей соответствовал традиционному канону: в куполе — Спас-Вседержитель; в барабане и на сводах — праотцы и пророки; в парусах — евангелисты; в апсиде — Богоматерь, под ней — Евхаристия.
Из новых, появившихся только в XIV столетии, сюжетов в церкви было представлено изображение божественной литургии, в которой участвуют ангелы и Отцы церкви; кроме того, в росписях можно было увидеть портреты новгородских архиепископов Моисея и Алексия и назидательную композицию «О некоем игумене его же искуси Христос в образе нищего» (этот сюжет больше нигде в древнерусской живописи не встречается). На своде притвора также были изображены аллегорические сюжеты, смысл которых был направлен против новгородских ересей («Премудрость созда себе дом» (София-Премудрость Божия); «Лествица Иакова»)
В христологическом цикле выделялись сцены «Сошествие Святого Духа на апостолов» и представленное над входом (вместо положенного в данном случае «Успения Богоматери») «Воскресение Христа» («Сошествие во ад»), «Вознесение» и «Успение Богоматери». Стиль росписи отличался необыкновенной динамикой движения форм, в том числе и неодушевленных (горок, соооружений, драпировок), выразительностью жестов и поз чуть вытянутых фигур, эмоциональностью и одухотворенностью образов, эскизностью манеры. Эта последняя не исключает огромного мастерства художника и многообразия его художественных приемов. Несмотря на широкий размашистый живописный почерк, чувствуется его стремление подчинить фигуры или сцены правильным очертаниям геометрических фигур — треугольника, круга, дуги. В этих регулярных очертаниях проглядывают представления художника об идеальном устройстве мира, о вселенской гармонии.
Чередование холодных и теплых тонов колорита и система пробелов придают пространственному ритму росписи музыкальную гармоничность. Все фрески объединены голубыми фонами и красными обрамлениями композиций. Они словно пронизаны трепещущим светом. Безусловно, волотовский мастер испытал влияние могучего стиля Феофана Грека, не восприняв, пожалуй, только его сурового драматизма. Облик волотовских святых «демократичен»: они держатся просто, без излишней торжественности, в одежде их отсутствует традиционная византийская роскошь.
Примечательной особенностью волотовской росписи являлась ее нерасторжимая и гармоничная связь с архитектурой и пространством храма. Из-за тесноты помещения мастеру приходилось идти на определенные композиционные ухищрения. Так, «Рождество Христово», которое полностью не умещалось на северной стене, он трактовал в форме триптиха, расположив его частично на восточной и западной стенах. Получилось нечто вроде «диорамы», амфитеатром окружающей зрителя, создающей свое, «сюжетное» пространство. В «Сретении» арка отсекает часть стены, на которой расположена фреска, и художник изобразил старца Иосифа и пророчицу Анну, торопливо идущими по краю арки — как бы выходящими в пространство храма. В росписях Болотова больше пространственной глубины, чем во всей древнерусской храмовой живописи. Этот выдающийся монументальный ансамбль оказал значительное влияние на последующее развитие древнерусской живописи и, в частности, на творческое становление Андрея Рублева.
|
